СПТР об инициативе «Роснефти» и подорожании топлива в 2018 году
С 1 января в России выросли акцизы на нефтепродукты: с 10130 до 11213 рублей за тонну для бензина и с 6800 до 7665 – для дизельного топлива. На этом фоне глава «Роснефти» Игорь Сечин попросил Владимира Путина освободить от уплаты налога нефтезаводы и переложить эту обязанность на АЗС. 30 января представитель ФАС Дмитрий Махонин заявил, что рост акцизов не повлиял на стабильность топливного рынка, и предпосылок к росту розничных цен нет. Мы спросили председателя правления некоммерческого партнерства «Совет по товарным рынкам» Илью Мороза и исполнительного директора Российского топливного союза Григория Сергиенко, стоит ли ждать подорожания топлива в 2018 году и что думают участники рынка нефтепродуктов об инициативе Игоря Сечина.
ФАС крайне болезненно реагирует на сообщения о том, что участники рынка ожидают повышения цен. Как правило, это расценивается как элемент провокации, раскачивание рынка.
Профессиональные участники рынка смотрят на рынок максимально объективно, понимая, что на нем происходит и чего ждать. Оценка ситуации происходит не локально, на уровне завода или региона, анализ производится на макроуровне – что происходит с энергоносителями во всем мире. Что с рынком сырой нефти в Штатах, в Лондоне, в Сингапуре; баланс спроса и предложения на нефтепродукты на внешних рынках; что происходит на рынке газа, что с объемами переработки – все это очень тесно связано с внутрироссийским рынком. И если разница между внешними и внутренними ценами на нефтепродукты высокая, то неизбежно, как восход солнца, что нефтяные компании не смогут долго удерживать такую разницу. Товар либо уйдет на экспорт, либо будет сокращаться его производство.
Производитель всегда сравнивает, что ему выгоднее – оставить товар внутри страны или вывезти. Сегодня, продавая нефтепродукты в России, он теряет более 10 тысяч рублей на каждой тонне по сравнению с экспортом.
Разумеется, сейчас никому не выгодно отпускать розничные цены, потому что это очень сильно влияет на социальную напряженность. Во многом разница, которая существует между мировыми и внутренними ценами, связана с политическим влиянием на рынок, но в таком состоянии рынок долго находиться не сможет, ведь он всегда стремится к равновесию.
Розница очень долго просидела в убытках. Необходимо будет их компенсировать. Многие участники рынка рассчитывают на послабления: «Мы долго терпели, но выборы пройдут, и появится возможность компенсировать минуса». В прошлых периодах именно так и было.
Сечин действует не столько в интересах «Роснефти», сколько в интересах экономики. Утверждение о том, что перенос акциза на АЗС приведет к массовому уклонению от его уплаты – пережиток прошлого, когда не было административных возможностей, чтобы отследить, как платятся налоги. Сейчас на каждой автозаправке стоит онлайн-касса. Весь товаропоток учитывается, комар мимо не пролетит. Администрирование стало простым, автоматизированным и прозрачным.
Предложения Сечина имеют много плюсов. Это касается всего спектра участников рынка: и заправщиков, и трейдеров, и промышленных предприятий и всего агропромышленного комплекса. Если у нас появится возможность покупать товар не по 45 тысяч рублей за тонну, как сегодня, а по 30 тысяч, мы сможем очень сильно снизить нагрузку на финансирование, привлекаемое в банках.
Сегодня на бирже покупается товар, который еще только будет произведен недели через две, еще через две недели его нальют в железнодорожную цистерну, еще через неделю он приедет на нефтебазу, еще через какое-то время его перельют в бензовоз и отвезут на заправку. От момента сделки до момента, когда бензин польется в бак, пройдет два месяца. В эти два месяца авансируется налог. Если инициатива Сечина будет реализована, эта нагрузка уйдет. Переплачивать будет не нужно. Бюджет немного потеряет от этого, но стратегически выиграет за счет развития экономики.
То, что я сейчас говорил, я говорил и от лица розницы. Покупая товар без учета акциза и, продавая с налогом, участники рынка получат возможность снизить цены на рубль или два за литр, поскольку снизится нагрузка на дополнительное финансирование. Кажется, ерунда, но в масштабах страны и даже каждого хозяйствующего субъекта это колоссальные деньги. Речь идет о миллиардах.